Время - взрослеть

                          Дубровин Виктор Борисович  Мальчики в сорок первом

 

          Какой мальчишка не мечтает побывать на поле боя? Тем более если вчера началась самая настоящая война! Вот и Вовка с Женькой – главные герои книги совершенно серьёзно решили отправиться в армию.
Кто бы мог подумать, что до настоящих бойцов им ещё расти и расти! И, конечно, друзья и представить себе не могли, что в Ленинграде, окружённом кольцом блокады, будет ничуть не легче, чем на передовой. Теперь на счету каждый грамм хлеба, а совсем рядом, за озером, куда раньше по выходным ребята ходили купаться и загорать, - линия фронта. Так для мальчишек наступает время попрощаться с беззаботным детством, пережить совсем недетские трудности и – повзрослеть: «Я (Вовка) все время думал, как бы это побольше помочь фронту. Когда бывали воздушные тревоги, я не раз видел, как в небо взлетали ракеты – это диверсанты запускали их – для ориентировки фашистским летчикам. Я мечтал поймать хоть одного… И вот как-то раз, я находился на крыше нашего дома, вдруг чьи-то осторожные шаги. Я так и обмер, все-таки думаю,  как взять шпиона?.. » 

                                                          Живое свидетельство
 

Станица Архангельская Краснодарского края находится на Кубани - это чудесный край ветряных мельниц и фруктовых садов. В этой казачьей станице когда-то жил мой отец. Во время войны она была под немцами более полугода. Когда я спрашивала отца об этом времени, он говорил:

 - Страшно даже вспомнить: мне было 8 лет, когда в нашу хату ворвались немцы. Это случилось летом 42-ого года. Меня, мать и двух моих маленьких сестренок выгнали на улицу, завладев всем нашим имуществом. Отца уже не было – он ушел добровольцем на фронт.  Станица полыхала в огне, несколько улиц было сожжено дотла. Везде хозяйничали немцы. Несколько дней мы жили под открытым небом, потом немцы зарубили  наших свиней, а нас загнали в свинарник. Маму немцы заставили прислуживать им: стирать белье, готовить еду. Когда она утаивала для нас что-нибудь из съестного, ее жестоко били. Грязные, холодные, опухшие от голода теснились мы в смрадном свинарнике 2 х 2 метра, а немцы - «обжирались» нашими припасами, опустошая подворья, погреба, сады и огороды. Наверное, все мы по умирали друг за другом, если бы не один «сердобольный» немец. Он говорил (за полгода мы как-то научились понимать их), что очень любит животных, поэтому никогда не выбрасывает объедки со стола. Он действительно собирал их в помойное ведро, выходил во двор и сообщал остальным:

- Пойду русских свиней покормлю.

Все громко смеялись, а мы, давясь немецкими объедками, плакали, но благодаря им выжили. В начале 43-его нас освободили. Когда мы выбрались из своего укрытия, младшая сестренка хромала. Не знаю, почему. Может быть, из-за скудного питания, может быть, из-за тесного помещения, в котором нам пришлось просидеть полгода. Надеялись, что со временем нога восстановится, но нет - хромота осталась на всю жизнь как горькое напоминание о войне…  А отец не вернулся – пропал без вести.

                          Комарова Г.В., педагог-библиотекарь